— Сегодня в стенах Пушкинской школы мы собрались с вами вспомнить первых учеников Царскосельского лицея, прочувствовать преемственность поколений и посвятить наших детей в студийцы детского театра. 19 октября исполнилось 206 лет со дня открытия Царскосельского лицея. Для всех лицеистов, учившихся и вместе с А.С. Пушкиным, и в последующие годы, этот день становился одним из главных праздников.
Принимали в Лицей мальчиков из дворянских семей, выдержавших экзамен. Их тридцать – всего один класс. Они не одногодки. Самому маленькому – одиннадцать лет, самому старшему – пятнадцать.
— Учили их лучшие учителя! Образованные и начитанные, они специально готовились к преподаванию в новой школе! Они мечтали, чтобы их ученики стали честными и благородными людьми, принесли пользу и славу своему Отечеству. Начала занятий они ждали с таким же нетерпением, как и мальчики.
— Все лицеисты очень сдружились. Они были такими же обычными детьми, как вы. Даже прозвища друг другу придумывали.
Мы расскажем вам о некоторых из них.
- Антон Дельвиг – Тося. Близкий друг Пушкина. Спокойный, тихий, умный и начитанный мальчик. Автор многих лиричных песен.
- Алексей Илличевский – Олосенька. Талантливый поэт, хороший художник. Соревновался в стихотворстве с Пушкиным в лицейские годы, но никогда не был завистником.
- Иван Пущин – Большой Жанно. Лучший друг Пушкина. Его советчик, слушатель, утешитель. На Сенатской площади был вместе с декабристами.
- Вильгельм Кюхельбекер – Кюхля. Нескладный, смешной, вспыльчивый. Поэт – писал поэмы, трагедии, стихи. Почитал гений Пушкина. Написал стихи в защиту ссыльного Пушкина и имел большие проблемы вследствие этого.
- Иван Малиновский – Казак. Общительный, веселый, умный с непростой детской судьбой. В лицейские годы у него умер отец, он стал опорой для сестер и брата, а когда стал помещиком, приобрел славу защитника вдов и сирот.
- Константин Данзас – Медведь. Офицер, не раз награжденный за храбрость. Секундант в последней дуэли Пушкина. Выйдя в отставку, организовал собственный пушкинский музей. Очень тяжело переживал смерть поэта и свою причастность к роковой дуэли.
Имена талантливых лицеистов можно называть до последнего из них. Все лицеисты талантливы, благородны и самобытны.
Сегодня В День Рождения нашего театра, мы педагоги Пушкинской школы желаем нашим ученикам, чтобы и они, как те первые лицеисты, стали честными и благородными людьми и принесли пользу и славу нашему Отечеству.
…Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас не бросила судьбина
И счастие куда б не повело,
Все те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село…
Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо,
Пятнадцать лет мне скоро
минет;
Дождусь ли радостного дня?
Как он вперед меня подвинет!
Но и теперь никто не кинет
С презреньем взгляда на меня.
Уж я не мальчик — уж над губой
Могу свой ус я защипнуть;
Я важен, как старик беззубый;
Вы слышите мой голос грубый,
Попробуй кто меня толкнуть.
Всё, подбочась, обозревает;
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкой нож за кушаком,
За пазухой во фляжке ром,
И рог на бронзовой цепочке.
В ночном чепце, в одном платочке,
Глазами сонными жена
Сердито смотрит из окна
На сбор, на псарную тревогу…
Вот мужу подвели коня;
Он холку хвать и в стремя ногу,
Кричит жене: не жди меня!
И выезжает на дорогу.
Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Всё может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!
К несчастью, героиня наша…
(Ах! я забыл ей имя дать.
Муж просто звал ее Наташа,
Но мы — мы будем называть
Наталья Павловна) к несчастью,
Петушок с высокой спицы
Стал стеречь его границы.
Чуть опасность где видна,
Верный сторож как со сна
Шевельнётся, встрепенётся,
К той сторонке обернётся
И кричит: “Кири-ку-ку.
Царствуй, лёжа на боку!”
И соседи присмирели,
Воевать уже не смели:
Таковой им царь Дадон
Дал отпор со всех сторон!
Октябрь уж наступил — уж роща
отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад — дорога промерзает,
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы.
В деревне скучно: грязь, ненастье,
Осенний ветер, мелкий снег
Да вой волков. Но то-то счастье
Охотнику! Не зная нег,
В отъезжем поле он гарцует,
Везде находит свой ночлег,
Бранится, мокнет и пирует
Опустошительный набег.
А что же делает супруга
Одна в отсутствии супруга?
Занятий мало ль есть у ней:
Грибы солить, кормить гусей,
Заказывать обед и ужин,
В анбар и в погреб заглянуть, —
Хозяйки глаз повсюду нужен:
Он вмиг заметит что-нибудь.
К несчастью
Наталья Павловна совсем
Своей хозяйственною частью
Не занималася, затем,
Что не в отеческом законе
Она воспитана была,
А в благородном пансионе
У эмигрантки Фальбала.
Она сидит перед окном;
Пред ней открыт четвертый том
Сентиментального романа:
Любовь Элизы и Армана,
Иль переписка двух семей. —
Роман классической, старинный,
Отменно длинный, длинный, длинный,
Нравоучительный и чинный,
Без романтических затей.
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Цветок.
Цветок засохший, бездыханный,
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:
Где цвёл? когда? какой весною?
И долго ль цвёл? И сорван кем,
Чужой, знакомой ли рукою?
И положен сюда зачем?
На память нежного ль свиданья,
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?
И жив ли тот, и та жива ли?
И нынче где их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?
Наталья Павловна сначала
Его внимательно читала,
Но скоро как-то развлеклась
Перед окном возникшей дракой
Козла с дворовою собакой
И ею тихо занялась.
Игра.
…………………………………………………..
Кругом мальчишки хохотали.
Меж тем печально, под окном,
Индейки с криком выступали
Вослед за мокрым петухом;
Три утки полоскались в луже;
Шла баба через грязный двор
Белье повесить на забор;
Погода становилась хуже:
Казалось, снег идти хотел…
Вдруг колокольчик зазвенел.
Кто долго жил в глуши печальной,
Друзья, тот, верно, знает сам,
Как сильно колокольчик дальный
Порой волнует сердце нам.
Не друг ли едет запоздалый,
Товарищ юности удалой?..
Уж не она ли?.. Боже мой!
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
……………………………..
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Вот ближе, ближе… сердце бьется…
Но мимо, мимо звук несется,
Слабей… и смолкнул за горой.
1
Мороз и солнце; день
чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!
2
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела —
А нынче… погляди в окно:
3
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
4
Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?
5
Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.
Пройдут годы, судьба разбросает по свету тех, кто учился с Пушкиным, но каждый год 19 октября они, связанные узами дружбы, лицейского братства, будут стремиться встретится своим узким кругом.
Посвящая вас в студийцы мы желаем вам, чтобы время учёбы в Пушкинской школе стало для вас таким же светлым и памятным , и даже через много лет вам хотелось воскликнуть при встрече:
…Опять я ваш, о юные друзья! И брату вновь простерлись ваши руки,
Туманные сокрылись дни разлуки: Ваш резвый круг увидел снова я…
Поиграем-угадаем!
Что вы знаете, ребятки,
Про мои стихи-загадки?
Где отгадка, там конец.
Кто подскажет — молодец!
Важно по двору ходил
С острым клювом крокодил,
Головой весь день мотал,
Что-то громко бормотал.
Только это, верно, был
Никакой не крокодил,
А индюшек лучший друг.
Угадайте — кто?..
[Индюк!]
Да! Индюк! Признаться, братцы.
Трудно было догадаться!
С индюком случилось чудо —
Превратился он в верблюда!
Стал он лаять и рычать,
По земле хвостом стучать.
Я запутался, однако,
Он верблюд или… кто?..
[Собака!]
Не зовут собаку Шавкой,
И не спит она под лавкой,
А глядит она в окошко
И мяукает… кто?..
[Кошка!]
«Во всем мне хочется дойти до самой сути…» Борис Пастернак
Во всем мне хочется
дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших
дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая
нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только
мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о
грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Я б разбивал стихи,
как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес
дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен
вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука.